Макс Фрай
Голодание по Кафке
В рассказе «Искусство голодания», абсурдном, гнетущем, сводящем с ума — как все, что вышло из-под пера Франца Кафки, — повествуется о голодании, возведенном в ранг своеобразного «эстрадного искусства» и превращенном в популярное массовое шоу.
«Тогда весь город говорил о голодающем артисте, от одного дня голодания к другому число посетителей увеличивалось, каждый хотел увидеть голодающего хотя бы раз в день; чуть позже уже появлялись держатели абонементов, которые целыми днями сидели перед маленькой клеткой; и даже ночью зрелище продолжалось — для увеличения эффекта при свете факелов. В хорошую погоду клетку выносили на улицу и тут уже главными зрителями голодающего артиста были дети».
Сохраняя спокойную, беспристрастную интонацию наблюдательного рассказчика, Кафка отмечает один небезынтересный феномен:
«На сороковой день дверь обрамленной цветами клетки открывалась, восторженные зрители заполняли амфитеатр, играл военный оркестр, в клетку заходили два врача, чтобы осуществить необходимое освидетельствование артиста, через мегафон залу сообщались результаты, и затем подлетали две молодые дамы — счастливые тем, что выбрали именно их, — и помогали артисту выйти из клетки и спуститься по ступенькам вниз, туда, где на маленьком столе его ожидала специально приготовленная по этому случаю щадящая лечебная трапеза. И в этот момент артист всегда сопротивлялся».
Несколькими абзацами позже следует признание: «артист» голодал потому, что не мог найти еду себе по вкусу. «Если бы я нашел ее, поверь мне, я бы не стал привлекать к себе никакого внимания, а ел бы в свое удовольствие, как ты и все остальные люди», — признается он перед тем, как умереть.
Можно сколь угодно долго разглагольствовать о «гладе духовном» — я не буду утомлять вас высокопарными рассуждениями. Замечу только, что блестящая и лаконичная метафора Кафки, помимо прочего, как нельзя лучше описывает читательский голод (зачастую неосознанный). Можно прожить долгую жизнь и умереть, так и не пристрастившись к чтению — просто потому, что так и не нашлось «еды по вкусу» — просто на глаза вовремя не попалась...
Впрочем, аллах с ними, с нашими смешными читательскими проблемами! По большому счету, «голодный» — всего лишь синоним слова «живой». Как справедливо заметил Кафка, — «любое голодание имеет свой предел» — со всеми вытекающими последствиями. Бессмысленная смерть голодающего ужасна — впрочем, она не лишена и некоторого, типичного для Кафки, комизма; а освободившуюся клетку занимает молодой леопард, переполненный радостью жизни, не тоскующий даже по свободе, потому что «это благородное, до последнего мускула наделенное всем необходимым тело даже и свободу носило с собой». Подозреваю, что Кафка вложил в заключительные строки «Искусства голодания» немало горечи и сарказма, но великолепный леопард, появившийся в финале его рассказа кажется мне добрым знаком — вне зависимости от первоначальных намерений автора.