Америка (Пропавший без вести)
< назад | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 | далее > |
У окна, за письменным столом, спиной к двери, сидел невысокий человек, занимавшийся огромными фолиантами, которые были расставлены перед ним на добротной полке. Возле него стоял открытый и пустой по крайней мере на первый взгляд сейф.
Второй иллюминатор не был загорожен и предоставлял прекрасную возможность обзора гавани. Зато неподалеку от третьего стояли, вполголоса беседуя, двое мужчин. Один из них, прислонившийся к стене, тоже был r морской форме и поигрывал эфесом шпаги. Второй глядел в иллюминатор, и порой, когда он шевелился, можно было увидеть ордена на груди его собеседника. Он был в штатском, с тонкой бамбуковой тросточкой, которая, поскольку он держал руки на бедрах, тоже торчала как шпага.
У Карла было маловато времени, чтобы все толком разглядеть, потому что очень скоро к ним подошел стюард и спросил кочегара, что ему здесь нужно, глядя на него при этом так, будто ему тут не место, кочегар так же тихо ответил, что хотел бы поговорить со старшим кассиром. Стюард в свою очередь жестом отклонил эту просьбу, но все же, обойдя подальше круглый стол, на цыпочках приблизился с низким поклоном к человеку с фолиантами. Тот это было ясно видно прямо-таки оцепенел от слов стюарда, но в конце концов повернулся к тому, кто желал с ним поговорить, и протестующе замахал руками, отказывая и кочегару, и надежности ради стюарду. После этого стюард вернулся к кочегару и сказал ему чуть ли не доверительно:
Немедленно освободите помещение!
Услышав сей ответ, кочегар обратил свой взгляд на Карла, словно тот был его сердцем, коему он безмолвно жаловался на свое горе. Без долгих размышлений Карл сорвался с места, быстро пересек каюту, так что даже слегка задел кресло офицера; стюард семенил рядом, пригнувшись и растопырив руки, будто отгоняя назойливого паразита, но Карл первым достиг стола старшего кассира и ухватился за его край, на случай, если стюард попытается оттащить его.
Естественно, все вокруг тотчас оживились. Морской офицер у стола вскочил; представители портового ведомства наблюдали за происходящим спокойно, но внимательно; те двое, что беседовали у иллюминатора, стали рядом; стюард, полагая, что не след ему высовываться там, где уже и начальство проявляет интерес, отступил назад. Кочегар у двери напряженно ожидал минуты, когда понадобится его помощь. И наконец, старший кассир резко повернулся направо в своем кресле.
Карл сунул руку в потайной карман, без опаски обнаружив его перед этими людьми, вытащил свой заграничный паспорт и положил его открытым на стол, тем самым как бы представившись. Старшему кассиру паспорт показался совершенно излишней вещью, он щелчком отбросил его в сторону, после чего Карл, решив, что с формальной стороной дела покончено, снова его спрятал.
Я позволю себе сказать, начал он, что, по моему мнению, с господином кочегаром поступили несправедливо. Есть здесь некий Шубал, который его подсиживает. Господин кочегар благополучно служил на многих кораблях, которые он может вам перечислить, он прилежен, усердно исполняет свою работу, и в самом деле непонятно, почему именно на этом корабле, где служба не столь уж и трудна, не в пример паруснику, он оказался не ко двору. Стало быть, только клевета препятствует ему в продвижении по службе и лишает одобрения, которое в иной ситуации он бы непременно снискал. Я изложил лишь суть дела, свои конкретные жалобы он выскажет сам.
Карл обращался с речью ко всему обществу, да фактически все его и слушали; и ведь среди всех них куда вероятнее мог сыскаться человек справедливый, и не обязательно это будет старший кассир. Вдобавок Карл схитрил и умолчал, что знаком с кочегаром совсем недавно. Впрочем, он высказался бы еще красноречивее, если бы его не смутило багровое лицо человека с тросточкой, которое он увидел со своего теперешнего места.
Все это верно, от первого до последнего слова, сказал кочегар, прежде чем кто-либо успел задать ему вопрос и даже взглянуть на него. Эта поспешность кочегара обернулась бы большой ошибкой, если бы господин в орденах не иначе как капитан, догадался Карл не принял решение выслушать кочегара. Он повелительно взмахнул рукой и громко произнес: "Подойдите сюда!" Голос у него был железный, в пору молотом ковать. Теперь все зависело от кочегара, ибо что до справедливости его жалоб, то в ней Карл не сомневался.
К счастью, тут выяснилось, что кочегар недаром много бродил по свету. Не суетясь, с достоинством вытащил он из своего сундучка связку бумаг и записную книжку, будто так и надо, подошел к капитану, полностью игнорируя старшего кассира, и разложил на подо" коннике свои доказательства. Старшему кассиру не оставалось ничего, кроме как тоже перебраться поближе.
Этот человек известный склочник, объяснил он, и больше отирается в канцелярии, чем в машинном отделении. Шубала, этого выдержанного человека, он довел до полного отчаяния. Послушайте! обратился он к кочегару. Ваша назойливость в самом деле дошла до предела. Сколько раз вас уже выставляли из бухгалтерии, как вы того и заслуживали своими совершенно и исключительно необоснованными претензиями! Сколько раз вы оттуда прибегали ко мне! Сколько раз вам объясняли по-хорошему, что Шубал ваш непосредственный начальник, с которым вы, его подчиненный, обязаны ладить! А теперь вы являетесь еще и сюда бесстыдно надоедать господину капитану, мало того, у вас хватило наглости привести с собой подголоска этого юнца, который заученно твердит ваши пошлые обвинения, а его я вообще вижу на судне в первый раз!
Карла так и подмывало выскочить вперед, однако он сдержался. Но тут вмешался капитан:
Давайте все же выслушаем этого человека. Мне тоже кажется, что Шубал с некоторых пор берет на себя слишком много, но этим я ничего не хочу сказать в ваше оправдание.
Последнее относилось к кочегару; вполне естественно, что капитан не мог сразу за него вступиться, но, похоже, все шло как надо. Кочегар приступил к объяснениям и, превозмогая себя, с самого начала титуловал Шубала "господином". А Карл всей душой радовался, стоя у покинутого старшим кассиром письменного стола и от удовольствия покачивая почтовые весы.
Господин Шубал несправедлив! Господин Шубал покровительствует иностранцам! Господин Шубал выгнал меня из машинного отделения и заставил чистить гальюны, что конечно же не является обязанностью кочегара!
Под сомнение была поставлена даже деловитость господина Шубала: она, мол, скорее мнимая, чем наличествующая фактически. На этом месте Карл пристально посмотрел на капитана, доверительно, словно был его коллегой: дескать, не обессудьте, такая уж у кочегара неловкая манера выражаться. Как бы там ни было, ничего конкретного в этой долгой речи не прозвучало, и, хотя капитан все еще смотрел прямо перед собой, твердо решив на сей раз выслушать кочегара до конца, остальные уже выказывали признаки нетерпения, и вскоре голос кочегара перестал быть центром общего внимания, что вызывало известные опасения. Сначала человек в штатском пустил в ход бамбуковую тросточку, постукивая ею хоть и чуть слышно по полу. Другие посматривали по сторонам; чиновники из портового ведомства, очевидно торопившиеся, снова взялись за документы и начали, пока еще рассеянно, их просматривать; офицер опять придвинул свой стул поближе, а старший кассир, полагая, что победа за ним, вздохнул с подчеркнутой насмешкой; Всеобщая рассеянность не затронула, пожалуй; лишь стюарда, который в какой-то мере изведал страдания маленького человека под пятою сильных мира сего и серьезно кивал Карлу, будто желая этим что-то объяснить.
Меж тем порт за окном жил своей жизнью, низкая баржа с горой бочек, искусно уложенных так, чтобы они не раскатывались, прошла мимо, на минуту погрузив помещение в полумрак; катерки, которые Карл, будь у него время, мог бы сейчас как следует разглядеть, стрелой летели вперед, подчиняясь уверенным рукам рулевых. Странные плавающие предметы неожиданно выныривали тут и там из беспокойной воды и снова скрывались в пучине от изумленных взоров; резвые гребцы-матросы вели вперед шлюпки океанских пароходов, набитые пассажирами стиснутые со всех сторон, они сидели робкие и полные ожидания, хотя кое-кто не упускал случая повертеть головой, разглядывая изменчивый вид. Бесконечное движение, беспокойство неугомонной стихии передавались маленьким человечкам и плодам их труда!
И все призывало к быстроте, к ясности, к совершенно четкому исполнению обязанностей, а чем был занят кочегар? Он весь вспотел от своей речи и давным-давно не мог дрожащими руками удерживать на подоконнике свои бумаги; со всех сторон света собирались к нему жалобы на Шубала, каждой из которых, по его мнению, вполне хватало, чтобы уничтожить этого Шубала, но капитану он сумел предъявить лишь печальную неразбериху. Господин с бамбуковой тросточкой давно уже легонько насвистывал, глядя на потолок; портовые чиновники взяли офицера за столом в осаду и всем своим видом показывали, что освобождать его не намерены; старшего кассира удерживало от вмешательства явно только спокойствие капитана; стюард, стоя по стойке "смирно", с минуты на минуту ожидал распоряжения капитана относительно кочегара.
Тут уж Карл не мог оставаться пассивным. Он медленно направился к кочегару, стараясь на ходу сообразить, как бы поискуснее взяться за дело. Пора было вмешаться, ведь еще немного и они с кочегаром могут быстренько вылететь из канцелярии. Капитан, конечно, человек добрый, к тому же именно сейчас, как казалось Карлу, у него есть особые основания выступить в роли справедливого начальника, но нельзя же заговаривать его до полусмерти, а кочегар именно это и делал, пусть и от безграничного возмущения. Итак, Карл обратился к кочегару:
Вы должны рассказывать проще, яснее, господин капитан не в силах уразуметь ваш сбивчивый рассказ. Разве он знает всех машинистов и рассыльных по фамилиям, а тем более по именам, чтобы сразу, едва вы произнесете какое-либо имя, догадаться, о ком идет речь? Изложите ваши жалобы по порядку; во-первых, назовите самую главную, а затем, по нисходящей, остальные; может быть, тогда будет вовсе незачем большинство из них даже упоминать. Мне-то вы очень четко все представили!
"Если в Америке можно похищать чемоданы, то и солгать иногда тоже не грех", подумал он в свое оправдание.
Хоть бы это помогло! Не слишком ли поздно? Правда, услышав знакомый голос, кочегар тотчас умолк, но глаза его, полные слез от оскорбленного мужского самолюбия, ужасных воспоминаний и теперешнего крайне бедственного положения, уже толком не узнавали Карла. Да и как ему было именно сейчас Карл без слов понял умолкшего кочегара, как ему было именно сейчас вдруг изменить свою манеру выражаться, ведь он полагал, что все уже сказал, не возбудив ни малейшего сочувствия, с другой стороны, будто вовсе ничего еще не сказал, но уже не может ожидать, что господа выслушают его до конца! И в такой-то вот момент вмешивается Карл, его единственный союзник, хочет дать ему добрый совет, а вместо этого показывает, что все, все пропало!
"Мне бы вмешаться раньше, вместо того чтобы глазеть в окно", сказал себе Карл, опустив голову под взглядом кочегара и в отчаянии хлопнув ладонями по бедрам. Но кочегар истолковал это превратно, по-видимому, он заподозрил в поведении Карла некий тайный упрек себе и, намереваясь разубедить его, в довершение всего заспорил с Карлом. И это когда господа за круглым столом давно уже сердились на нелепый шум, мешающий их важной работе, когда старший кассир, вконец озадаченный терпеливостью капитана, готов был вот-вот взорваться, когда стюард, снова полностью на стороне хозяев, буквально испепелял кочегара взглядом и, наконец, когда господин с бамбуковой тросточкой, на которого время от времени дружески поглядывал даже капитан, совершенно охладел к кочегару, более того проникся к нему отвращением и, вытащив записную книжечку, явно размышлял о своих делах, переводя взгляд с записной книжечки на Карла и обратно.
< назад | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 | далее > |